Лишь мертвые дождались конца этой войны
Платон
Платон
Кратильонская провинция. Лагерь близ Боже-Ньеза. Руанская долина.
Утро-день 18 мая 1128 г. Одиннадцатой эпохи по н.л.
- Слыхал новость? – спросил усатый сержант своего товарища, когда тот вошел в палатку, все еще недоумевающим взглядом окидывая неразбериху в лагере, где стояла их часть.
Усатый, кое-как скомкав свои немногочисленные скромные пожитки, торопливо собирал кожаную патронную сумку, перекинутую через плечо, спешно ссыпая туда одну за другой горсти патронов, и засовывал за пояс перезаряженные пистолеты.
- Что за новость? – поинтересовался вконец запутавшийся пехотинец.
- Приказ поступил, - коротко пояснил сержант, - выступаем на подмогу. Маршем до низины – а там, видно будет. Погода ни к Страннику! Не перед боем буди помянут.
- На нас напали?
- Да вроде как нет, сами пошли в наступление, махнули со стороны западного моста. Да… - протянул усач. - Жарко там сегодня будет, но все змеюки (1) как пить дать не попрут, будут выбивать наших с моста. Благо, хоть переправа не широкая, иначе совсем худо бы было. А так еще есть шанс…
* * *
У окрестностей Боже-Ньеза залегла притаившимся зверем настороженная, напряженная тишь: низкое, с каждой минутой все больше темнеющее небо словно само было в предвкушении предстоящего боя. Горизонт затягивали облака мутно-песчаного цвета, не предвещавшего ничего, кроме непогоды, столь нежелательной в данный момент.
Над лагерем начала кружить неведомо откуда взявшаяся стая иссиня-черных воронов, по всей видимости, они тоже предчувствовали скорую поживу. Уж не ветер ли, бьющий хлесткими пощечинами по лицу, донося отдельные капли дождя, принес этих предвестников смерти?
Клаудио Редуччи зябко укутался в плащ, косясь на полет недобрых черных птиц. И без того скверное настроение испортилось подчистую: он уже около четверти часа стоял у палатки короля в ожидании приказов, но внутрь его не пригласили, поэтому единственное, что ему оставалось – это ждать. А что может быть хуже, чем ждать и догонять?
Инженер не мог знать, что сегодня им предстоит и первое, и второе.
* * *
Герцог де Роден надел шитую серебром перевязь и стремительным шагом покинул палатку короля. Непогода не смущала его, он начал воевать с одиннадцати лет, и не придавал значения таким мелочам, особенно, когда ему предстояло выполнить четкий приказ, который был дан самим королем, а именно: взорвать западный мост.
У входа, как Филипп и обещал, герцога ждал Клаудио Редуччи. Темноволосый аржентиец с тревогой оглядывался вокруг себя, он понимал, что что-то произошло, но никто не торопился объяснять ему, что именно. Суматоха в лагере только усиливалась, когда маршал, наконец, вышел на улицу.
Но сеньор Редуччи был не единственным человеком, который дожидался появления герцога: Генри д’Акрез, маршальский адъютант, вытянулся в струнку, завидев своего лара, на что последний кивнул мальчишке со словами:
- Хорошо, что вы здесь, Анри, вы мне понадобитесь. Будьте неподалеку и, если вас не затруднит, найдите мне и сеньору Редуччи приличных дьегарронцев. И чем быстрее, тем лучше.
Паренек просиял, быстро и радостно кивнув: мало того, что Ястреб назвал его по имени, как обычно его звали только самые близкие люди в семейном кругу, так еще и заявил, что ему потребуется помощь его оруженосца, который стремглав бросился исполнять поручение Ястреба.
Затем маршал подозвал к себе инженера.
- Сеньор Редуччи, - Винсан, быстрым шагом удаляясь от королевской палатки, на ходу обратился к аржентийцу. - Мне будет нужна ваша помощь, пойдемте.
Тот с готовностью откликнулся на слова герцога и послушно пошел вместе с ним, стараясь не отставать от широкого шага маршала, который по-человечески понимал военного инженера, ведь на Родена инертность тоже действовала во сто крат хуже, чем какое-либо дело, пусть даже незначительное. Всегда лучше занять себя чем-то, но служба – это несколько иное, здесь от тебя ничего не зависит, и ты обязан действовать по Уставу.
По дороге герцог вкратце разъяснил, что требовалось от военного инженера и сказал напоследок:
- Подробности я объясню вам по дороге.
Похоже, Роден собирался найти кого-то, но высокий, сутуловатый, крепкий на вид офицер опередил маршала. По всей видимости, он был знаком герцогу, потому что тот привычно обратился к военному:
- Капитан, люди д’Орше и Мортиньи уже на пути к низине?
Офицер сложил руки, сжатые в кулаки, в виде скрещенных мечей и наклонил голову (2), после чего ответил:
- Так точно, господин маршал, последний батальон господина Бенуара вот-вот покинет лагерь.
- Хорошо, а вести из Дьегаррона? Полки должны были прибыть сегодня к полудню.
- Мы ждем их. Пока новостей нет. – отчеканил капитан.
Роден молча покачал головой.
- Благодарю, я более не задерживаю вас.
Четкое сальво, и военный исчез из виду.
Напоследок маршал повернулся к Редуччи, криво улыбаясь уголком посуровевших губ:
- Нам предстоит нелегкий день, сударь. Господин д’Акрез, коней, живо!
* * *
Стремительно поднимавшийся ураганный ветер не предвещал ничего хорошего: налитые серой чернотой кучевые облака нависли над долиной, и в чернеющем провале неба время от времени посверкивали молнии. Косые полосы дождя, сметаемые ветром в сторону, походили на нити, связывающие разбушевавшееся небо и землю.
Струи дождя жалили лошадям глаза, но те стоически терпели, не сбрасывая темп, и продолжали упорно бороться со стихией. Не прошло и получаса быстрым галопом, иногда переходившим на намет, как перед батальонами графа де Бенуара открылась руанская панорама. Было уже около двух часов ночи. Пехота полковника Эронео и пара эскадронов Арли, даже не подозревавшего о выходке своих подчиненных, рассыпалась по противоположному берегу Руаны синеватой узкой полосой.
Скорее всего, они решили напасть на противника там, где помощь была нужнее всего – у ля Бренье. О том же, что требовалась именно помощь, а не прибытие соучастников по групповому самоубийству, никому из командования в голову не пришло.
Теркский редут у ля Бренье, по всей видимости, был окончательно прорван и треть арданцев, дай бог не половина, хлынули на оттесненный селестийский арьергард. Жалкие остатки людей Эронео и Арли безрезультатно и более того – безнадежно, с упорством номадийский мулов рубились с бурыми пятнами арданцев. Селестийские мундиры мелькали среди противника все реже и реже, и с каждой минутой число синих точек на поле боя неумолимо уменьшалось. Они как будто тонули в коричневом море. От силы две тысячи против двадцати!
Буро-синее море шевелилось в низменности у самой реки. По сути дела, правое крыло селестийских войск было практически разбито, но командование на правом фланге не было в состоянии оценить обстановку и признать, что он вот-вот будет окончательно потерян. Арданцы сумели отбросить на открытое, неукрепленное пространство оставшуюся часть селестийцев и теперь теснили их уже на северном берегу. Укреплять редуты в такой спешке, в которой происходила битва, не представлялось возможным. Невозможно также было и предотвратить полный разгром и последующее бегство оставшихся частей. Это был лишь вопрос времени.
Бенуар еще раз молча, цепким взглядом охватил представшую перед ним картину и услышал где-то позади себя:
- Ну что, стало быть, тут и поляжем?
- Выходит, что так… - ответил второй голос.
А третий подхватил:
- Но до Ньеза их не пустим! Пусть ползут на брюхе назад, в свои норы.
Маркиз де Мортиньи подъехал к графу:
- Каков будет приказ, первый помощник?
Пусть Жан-Пьер в мирное время являлся наследным принцем короны и братом короля, сейчас по званию выше был второй человек после д’Орше.
- Будем прорываться. – коротко ответил Анри. – Трубите атаку.
В воздух взвилась узкая труба с прикрепленным к ней сине-черным флагом Небесной. Раздался призывный, ровный и радостный гул. Кони рванулись с места в карьер, неся на себе полторы тысячи человек.
Спуск был недолгим, всего пара минут, и люди Бенуара с криками «Да здравствует король!» врезались во вражеский стан.
Загодя выхватив шпагу, Анри с размаху полоснул ей по первому же арданцу, встретившемуся у него на пути, тот хрипло вскрикнул, закрывая ладонями изувеченное лицо, а граф, не останавливаясь, мчался дальше.
Бой больше походил на какой-то вертеп: клинки, мокрые от дождя, как и все вокруг, рубили направо и налево, казалось, даже не разбирая, противник был рядом или свой. Вот лошадь селестийского офицера поднялась на дыбы, всадник упал прямо под ноги коню Первого помощника, который едва успел развернуть свою лошадь, чтобы не затоптать в этой неразберихе своего. На упавшего тут же набросился лохматый, насквозь промокший арданский солдат, но Анри, выхватив пистолет, разрядил его в нападавшего и не заметил, как сзади его садануло чем-то тяжелым. Спину сразу схватила острая боль. Рванув удела налево и назад, Бенуар сбил с ног еще одного в коричневой форме, и пуля из второго пистолета отправилась в голову того, кто успел ранить графа со спины.
Спрыгнув с коня, Анри как мог быстро проверил рану, закинув руку за спину – кровь. Скверно, но не смертельно. Ну и что дальше?
Ответ несся на него с оглушающим ревом – пехотинец с двумя шпагами в обеих руках нарвался на стальную хватку графа. Кинжал с раздваивающимся лезвием пригодился – как раз для таких моментов, когда важнее силы только хитрость и скорость, одну из шпаг, которую противник держал в левой руке, Анри зажал при помощи своего стилета, и, не теряя времени, отведя вторую шпагу, вошел лезвием в мягкую плоть.
Бенуар оглянулся – он потерял Жан-Пьера из виду практически после того, как въехал в дерущуюся толпу. А своих рядом оставалось все меньше и меньше – ряды селестийцев редели, поэтому-то времени для раздумий не было.
Разбитый строй змей не много потерял - они брали численностью, а не слаженностью, и этому нечего было противопоставить. Змеи уже успели переправить свои орудия на этот берег и, разместив их у берега, готовили прицелы.
Сквозь ряды сражающихся людей к Бенуару пробился молодой парень, Анри сразу же узнал его – это был адъютант принца, Хьюберт Логарьон.
- Сударь! – посланник с какой-то неестественной радостью бросился к графу, чуть не споткнувшись о мертвого арданца. Думал, не доедет? Вполне возможно. Лицо молодого парня было перебинтовано, из кисти руки тоже сочилась кровь.
- Какие новости? Где Его высочество?
- Они у восточного моста! – задыхаясь, ответствовал адъютант.
Глаза Анри налились свинцом.
- Арданцы уже и там?
- Да, сударь.
- Сколько их?
- Много, – выдохнул еле живой на вид гонец, - около пяти тысяч. Мы не сдержим их. Там просто месиво. Они переправили пушки, и обстреливают нас.
- Принц жив? – задал волновавший его вопрос Бенуар.
- Когда я уезжал, был жив. Но их так много…
«Странник подери, что же делать? Уйти отсюда мы не можем, а разделить силы все равно, что поднять белый флаг, только с меньшими жертвами…»
Арданцы внезапно расступились в разные стороны, и Граф де Бенуар и три его батальона, а точнее то, что от них осталось, оказались в самом пекле. Они так и не смогли прорваться к мосту, на подмогу к своим, когда артиллерийские орудия начали палить по ним картечью. И без того растянутая линия селестийских конников уменьшилась на треть. Это была ловушка, но что они могли поделать? Приказ короля удержать Руану был дан, и его следовало во что бы то ни стало выполнять.
Пути, пущенные из пистолетов и ружей противника вслед за мелкой картечью, выкосили еще с полсотни человек. Бенуар только и успел увидеть, как Логарьон, изрешеченный в нескольких местах сразу, осел на землю.
Дальше следовала очередь пехоты. На оставшихся в живых небесных двинулись все новые и новые пребывавшие на северный берег войска.
* * *
Клаудио Редуччи, пока они с герцогом де Роденом, его адъютантом и резервом в четыре батальона мчались к Руане наметом, уже успел сообщить маршалу, что по повелению короля западный мост был тайно заминирован еще ночью шестнадцатого числа. Маршалу не составило труда, проанализировав всю информацию, которой он владел, сделать вывод, что король что-то замышлял, и что его план мог провалиться, если уже не провалился, по вине тех, кто полез на змей этой ночью.
Маршальская лошадь, оскальзываясь на хлипкой грязи, храпела и стригла ушами, вероятно, чувствуя приближение боя, незнакомые запахи и звуки будоражили ее разум и слух, но на прикосновение маршальской руки дьегарронец отвечал нутряным ржанием, казалось, конь понимает, что сегодня не тот случай, когда можно выказывать свой непростой нрав.
И вот, последний холм, с него можно будет рассмотреть, каково положение селестийцев. Ночка выдалась не из лучших – не видно ни зги. Да еще и дождь.
Преодолев последнюю милю, остававшуюся до цели, военные остановились на склоне.
- Дело дрянь. – заключил капитан одного из батальонов и выругался. – Не подобраться.
Маршал вопросительно посмотрел на Редуччи:
- Вы помните, где заложена взрывчатка?
- Да, господин маршал.
Отблеск молнии вырвал из темноты настороженные лица и черный непромокаемый маршальский плащ, блеснувший в ночи.
- А порох не мог отсыреть? Все-таки два дня прошло, да и погода...
- Нет, ручаюсь, с ним все в полном порядке. Порох завернут в кожаные мешки.
- В таком случае, наша главная задача – пробиться к мосту. Капитан, - Роден обратился к командующему одного из батальонов, - думаю, нам нужно разделиться. Факелы не зажигать. Ехать как можно тише. Когда подойдем на достаточное расстояние, первый и второй пойдет на правый фланг, третий и четвертый – на левый. Там наши, поэтому стрелять только по моей команде, как только протрубим условный сигнал. Повторяю: только по команде. Редуччи, ваша задача – держаться подле меня. Как только расчистим путь к мосту, примемся за дело. У вас с собой есть все необходимое?
- Да. – коротко кивнул инженер.
- Превосходно, тогда вперед, трогаем!
Всадники, перейдя на рысь, начали медленно спускаться в низину, которая этой ночью была так похожа на Царство теней.
* * *
С достоинством наблюдая за тем, как в их сторону двигалось арданское подкрепление, Анри, не отрывая глаз от противника, вытирал лезвие шпаги об отворот правого сапога. Он был ранен в ногу, порез сильно кровоточил, грудь тоже была расчерчена красными полосами, но это его волновало меньше всего.
Сколько же их там! Змеи все прут и прут… Конца им нет. А вот его людям, похоже, конец пришел. Странник уже буквально дышит в затылок.
«Потерпи, Принц теней, Вестник зла, потерпи, еще немного осталось, и ты пополнишь свое воинство новыми бойцами, но по доброй воле тебе нас не забрать, если уж на то пошло, я возьму с собой на тот свет как можно больше врагов, ведь в Царство теней надо являться в достойной компании, не так ли? Даже если ты сегодня покровительствуешь исключительно нам, тебе все-таки придется принять к себе и несколько сотен арданцев, будь они прокляты, слово графа и дворянина».
Их могли бы просто расстрелять из мушкетов, но, видимо, арданцы решили позабавиться напоследок. Действительно, что могло быть забавнее ситуации, в который оказались небесные? Сотни три выживших, раненых, истекающих кровью людей и тысячи змей?
Это-то и сгубило арданцев. Излишняя самоуверенность, особенно на войне, никогда не приносила ценных плодов.
В тот момент, когда Анри уже мысленно попрощался с жизнью, прозвучал знакомый сигнал, запела селестийская труба. Это было чудом! Спасение пришло нежданно-негаданно, но оно пришло! Бенуар узнал бы этот звук, даже если бы был при смерти. Он означал четкий приказ: в стороны.
И Анри заорал не своим голосом:
- Всем разойтись! В стороны!!!
Селестийцы бросились кто вправо, кто влево. Слава Всевышнему, драгоценный момент не был упущен.
В следующую секунду раздался шквал выстрелов, маршал и его люди целили и стреляли прямо в центр арданской пехоты, промахнуться было невозможно. Смог ли противник предугадать, что ему отплатят его же монетой?
Передние ряды поздно спохватившихся змей были скошены точным огнем, за которым последовала еще одна очередь выстрелов.
Воодушевленные появлением маршала, в небо взлетели салютующие клинки, по линии солдат пронеслось:
- Ястреб здесь!
- С нами маршал!
- Бей гадюк!
- Теперь не пропадем!
- Вперед, за Родину!!
- Да здравствуют маршал и король!!!
Опешившие от внезапного натиска трех сотен обреченных, а теперь обретших второе дыхание солдат, арданцы подались назад, а новоприбывшие батальоны маршала уже что есть сил гнали лошадей на противника.
Арданцы еще не успели перезарядить мушкеты, а командование - принять решение, как были сметены конницей небесных. Сделав свое дело, кавалерия расчистила путь пехоте, которая не заставила себя долго ждать. Селестийцы перешли в наступление, орудуя шпагами. Зазвучали новые выстрели, поднялся едкий, белесый дым.
Анри со своими людьми бился из последних сил: из полутора тысяч остались в живых сотни полторы, но его солдаты и офицеры продолжали бой, не уступая своих позиций змеям.
У самого Бенуара в глазах плыли красновато-оранжевые круги, тошнота брала за горло, ноги отказывались слушать. Он потерял много крови и слабость накатывала обезоруживающей волной. Граф несколько раз оступился, пока его не подхватила сильная и жесткая рука.
- Кто-нибудь, сюда! – услышал он возле себя знакомый голос.
Роден осмотрелся в поисках врача, но ничего кроме рубивших друг друга людей не увидел.
- Д’Акрез! – маршал передал ослабшего графа на руки адъютанту. - Присмотрите за графом.
Пришедший в себя Анри попробовал запротестовать:
- Со мною все в порядке, герцог, благодарю. Право, не стоит!
Ястреб, стаскивая свою перевязь, сверкнул глазами и проговорил:
- Ну если называть «порядком» предобморочное состояние, в котором вы находитесь, то тогда вы правы.
После чего прижал материю к ране на груди графа, на что тот отдернул руку Родена, в ужасе произнеся:
- Герцог, это ведь маршальская перевязь! Это… - Анри аж задохнулся от неспособности выразить свои чувства. Перевязь вернулась к герцогу, значит, он снова полноправный хозяин положения. Он и война просто созданы друг для друга. Человека, более гармонично смотрящегося на коне со шпагой в руке, чем герцог Винсан де Роден, Анри не встречал. Возможно, величественнее выглядел только король, но маршал отличался дьявольской удачливостью и бесшабашностью, стремительностью и ловкостью, которые король никогда не смог бы позволить себе выказать на людях.
- Уверяю вас, это не более чем тряпка, шитая серебром. Не более. И у меня в данную минуту нет подходящего бинта. Желаете истечь кровь – пожалуйста. – Роден пожал плечами.
Анри поник половой, осторожно прижимая к самому широкому порезу на груди главный символ военной доблести, о котором мужчина мог только мечтать.
- Генри, - напомнил о своих словах Роден. - Я рассчитываю на вас.
- Слушаюсь, лар.
Мальчишка бодро, впрочем, как всегда, отсалютовал и принялся за дело.
Вдруг помутневшие глаза графа расширились, и он указал на что-то за спиной маршала, сказав:
- Герцог, смотрите!
Роден повернулся.
Со склона холма, с которого всего полчаса назад спускались маршал и его люди, живой рекой стекало не больше не меньше несколько тысяч конных.
- Вот и обещанное подкрепление. – успокоительно произнес маршал. – Дьегаррон не подвел. Лучше поздно, чем никогда.
Анри не верящими глазами уставился на подмогу. Неужели он дожил? Значит, это не конец.
- Кстати, граф, - Роден снял треуголку и отер вспотевший лоб. – Вы случайно не видели полковника Эронео? Он нужен мне.
- Нет, кажется, не видел, а хотя… - раненый граф прищурился, словно пытаясь припомнить. - Подождите! По-моему, я видел его. Когда наши отступили с моста, он был их в числе.
- Как по вашему, где он сейчас?
- Трудно сказать, возможно, его уже нет среди живых.
- Ладно, я найду его сам. Господин д’Акрез вывезет вас отсюда. Отдыхайте, я пришлю за вами обоз.
Винсан надел треуголку и вскочил на коня, направляя его параллельно линии атакующих.
* * *
…кроме того, арданские пули отличаются от селестийских более мелким калибром и смещенным к хвостовой части центром тяжести. Вследствие этого при попадании в ткани разной плотности пуля начинает крутиться, нанося в несколько раз большее по объему повреждение тканей…
- Сельсо, негодный мальчишка, где ты пропадал? – раздался требовательный голос.
Молодой человек лет двадцати двух вздрогнул и проснулся. Он, должно быть, задремал, вернувшись в свою палатку после суточного дежурства, измотавшего его донельзя, еще хуже бывало, когда оно выпадало на ночь – ночные посиделки не оставляли после себя ничего, кроме головной боли, которая к утру только усиливалась, да и сон не спешил возвращаться, несмотря на усталость. Вот и приходилось с чугунной головой просиживать до своей следующей смены. Так теперь и сны эти… В который раз ему снятся лекции, которые им читали в Академии врачевания, в свое время заученные наизусть.
Мориц опять был не в духе. Ну что за скверный характер? Ему лишь бы ты не отлучался с места службы. А что толку-то? Все равно работы нет, и дай Всевышний, чтобы не было! Что говорить о Сельсо, так он вообще предпочел бы, если война обеспечивает их работой, быть безработным.
Младший фельдшер Мориц стоял перед ним и гневно, даже разражено взирал на друга. Он был старше Сельсо на шесть лет, но вел себя с ним, как с подчиненным, а не с товарищем. Молодой лекарь закурил, лениво подняв голову:
- Чего ты хочешь, Ральф? Я отдежурил свое. Или теперь скажешь, что мой долг – неотлучно находится под пристальным надзором господина Главного лекаря круглосуточно?
- Что-то вроде того.
Молодой человек сделал пару глубоких затяжек и, раздавив окурок о землю, нетерпеливо переспросил:
- Ну что там еще?
- Лар Эмилио Дессан зовет тебя!
- Сколько времени? – Сельсо сонно протер глаза, никак не желавшие разлепляться.
- Начало четвертого.
- Что же в конце концов стряслось?
- Раненых привезли!
Сонные глаза Сельсо прояснились, и он, нахмурясь, подскочил с лежанки, напяливая на себя лекарский халат, уже серьезным тоном процедил:
- Что же ты сразу не сказал? Давно?
- Первый обоз доставили… Кровищи немерено. Господин Дессан приказал разбудить тебя.
- Все с Руаны?
- А ты как думаешь?
* * *
- Господин маршал, все готово! – запыхавшийся Редуччи снизу вверх смотрел на сидящего верхом маршала, глядящего в подзорную трубу в направлении западного моста.
На горизонте едва-едва начинало светать. По небу нежно-розового цвета еще бродили облака, грозу затихала, относимая ветром на юго-восток.
После появления в войсках маршала воодушевленные солдаты, словно позабыв о численном превосходстве врага и своей усталости, теснили противника, наседая на змей, и даже сумели выбить неприятеля с северного берега на мост. Ветреная фортуна не изменила своим легкомысленным привычкам и встала на сторону, казалось бы, уже обреченных селестийцев.
Маршал оторвался от наблюдения и, сложив трубу, посмотрел на Арсена Лэпрэ, того самого капитана, у которого пару часов назад спрашивал о подкреплении, и кивнул в сторону заминированной переправы:
- Там много наших? У них есть шанс? – синие глаза смотрели уверенно и требовательно.
Капитан Лэпрэ подался вперед:
- Сотни четыре будет. Боюсь что нет, господин маршал, смотря какой силы будет взрыв…
- Клаудио, что скажете? – маршал повернулся к инженеру.
Черноволосый аржентиец покачал головой и пояснил:
- Все, кто находится на мосту и на ближайшем к нему расстоянии, обречены. Пороху заложено достаточно, чтобы эффект вышел максимальным.
Герцог де Роден еще раз обвел глазами горизонт и дерущихся солдат. Решать нужно сейчас и так вынужденная задержка //.
- Трубите отступление. – коротко приказал маршал.
По лицу Лэпрэ было видно, что он хочет возразить, но спорить с Ястребом не повернулся бы язык ни у кого. Но в глазах капитана светилось гордость и уважение.
Редуччи побежал к минерам.
Звонкая труба высоко и призывно запела. Ее звук пронесся над долиной.
- Сударь…
- Готовьтесь, - оборвал его Роден, - вы выступите сразу же после.
Ситуация словно сроднила его с синеглазым красавцем и гордостью Небесной, в руках которого сейчас находился исход битвы.
- А если не подчиняться? – так, чтобы их не расслышали окружающие офицеры, сказал Лэпрэ. - В запале…
Глаза синего хрусталя блеснули:
- Неподчинившиеся, если выживут, будут отданы под трибунал.
-------
Сноски:
(1) На гербе Ардании изображена змея, обвивающая ноги горного козла или капры.
(2) Сальво - официальное приветствие, салютование лица, высшего по званию.